Гелиос 58. Том 3. Комиссар Поляков - Сергей Сигрин
– Хотел бы я знать, кто построил это безумное строение? – прошептал Поляков, глядя на тёмный зев круглого прохода внутрь, что не имел ни ворот, ни дверей, ни самой простой загородки.
Он осторожно заглянул внутрь и увидел лишь гладкий коридор, что закручивался в спираль и терялся где-то внутри здания. Стены и пол круглого прохода были ровными и гладкими, словно их создали методом литья в невероятно сложной форме, без единого шва и литника.
– Очень странный материал, – комиссар дотронулся рукой до стенки, та была тёплой на ощупь и оставляла на коже тонкую воскоподобную плёнку. – Ничем не пахнет… Или мой нос уже привык к здешним запахам…
Поляков пошёл дальше и вскоре проход стал сужаться и уходить вверх. Идти стало трудней. Ноги так и норовили поскользнуться, а каких-либо поручней в проходе строителями предусмотрено не было.
– Интересно, как здесь передвигались хозяева? – Полякову пришлось упираться руками в гладкие и скользкие стенки, что не очень помогало идти вперёд, но хотя бы уберегало от падения вниз. – Они что, летали? Или на их ногах были когти?
Мысль воспользоваться квантовым генератором на правом браслете всё чаще посещала его, но уверенности в том, что через пробитую в стене дыру он попадёт в нужное место, не было, а при худшем раскладе, его могут погрести под собой тонны осыпавшегося уплотнённого песчаника. К счастью, проход выровнялся и внутренний спор сам собой завершился. Поляков очутился в огромном зале. Снаружи стояли сумерки и света, попадавшего в зал через слюдяные окна, едва хватало, но даже в этой полутьме комиссар разглядел насколько это было величественное творение – со всех сторон в зал сходились такие же коридоры-проходы, как и тот, что привёл его сюда, образовывая некое подобие пчелиных сот, в центре возвышалась, построенная из слитых воедино серых шаров, пирамида с ровной площадкой наверху, а глубоко внизу у её подножия лежали едва заметные продолговатые каменные коконы, назначение которых оставалось неясным.
– Ну может хоть сейчас… – Поляков запустил анализатор и дал ему команду найти проход на самый верх.
Интеллект анализатора составил карту всего здания и передал его образ в сознание Полякова. Наверх вело несколько проходов и комиссар, выбрав тот, что был ближе всего, перебрался в него, цепляясь за небольшие выступы на стенах. В проходе его ждали знакомые гладкие стены и пол, покрытые восковым налётом.
На самый верх он поднялся уже к глубокой ночи. Нашёл небольшой проход, что заканчивался круглой нишей и слюдяным окном, сел около стены и закрыл глаза. Сразу заснуть не получилось и комиссар было подумал, что он так и просидит всю ночь на границе сна и яви, но вскоре усталость дала о себе знать, веки отяжелели и глаза сами по себе закрылись.
Его побили соседские мальчишки. Он возвращался домой и к нему пристали. Убежать не позволила мальчишеская гордость и ему досталось. Отец посмотрел на заплывший синяком глаз и посоветовал в следующий раз быть умнее. Мать собиралась пойти поговорить с родителями обидчиков, но отец ей строго настрого запретил, сказав, что мальчики должны набивать свои шишки. Он сидел на стуле и исподлобья смотрел на своих родителей, которые, когда он не должен был понимать о чём они говорят, переходили на язык покинутой ими, в поисках лучшей доли, родины. В тот вечер он для себя решил – обижаться, это самое глупое, что может быть в этой ситуации, требовалось отомстить. Но соседских мальчишек было больше и они были сильнее. Можно было попытаться украсть пистолет у полицейского, но этот план выглядел весьма рискованным и был сразу отброшен. Оставалось научиться боксировать. Он выпросил у родителей несколько монет и стал посещать занятия. Когда все уходили, он оставался в зале и неистово молотил грушу, представляя лица соседских ребят. Потом приходил тренер, отбирал перчатки и выпроваживал его домой. Так прошёл месяц и он наконец решил, что теперь пришло время мести. Соседские собирались во дворе, образованном четырьмя прилегающими домами. Дома были деревянные со множеством квартир, сдававшихся за небольшие деньги рабочим с близлежащих заводов. Мальчишки садились на скамейку под кем-то посаженной яблоней, кидались камнями в кошек, курили, украденные у отцов сигареты, и строили планы по освобождению от мелочи карманов местных пьянчужек и детей помладше, которых родители посылали в лавку за хлебом, молоком или керосином. Нападать на всех сразу было глупой затеей и он решил подловить того, кто наградил его синяком. Вход в подъезд, ведущий в квартиру, в которой жил его обидчик, был расположен в подворотне и лучшего места для мести было не найти.
Он дождался вечера и когда компания соседских ребятишек стала расходиться, он прошмыгнул в подъезд и спрятался в тени лестницы. Отсюда ему было видно каждого, кто заходил в подъезд, а его не видел никто. Соседские остановились перед дверью подъезда, погоготали над очередной глупой шуткой и разошлись. И вот дверь подъезда скрипнув открылась и в сумраке появился его обидчик. Он был старше и крепче его, но неожиданность сыграла свою роль и тот даже не понял, что это выскочило на него из темноты и нанесло удар в челюсть. Ошеломлённый подросток схватился за щёку, но второй удар, нанесённый точно в цель, сбил его с ног и повалил на пол.
Домой он явился весьма довольный собой и, лишь ополаскивая ладони в рукомойнике, заметил, что костяшки его правой руки разбиты до крови о зубы обидчика.
На следующий день он узнал о том, что кто-то сломал челюсть главарю компании соседских ребят и теперь тот не сможет есть твёрдую пищу около месяца. А потом пошёл слух, что это один из пьянчужек вспомнил и наказал малолетнего наглеца. Было немного обидно, но он посчитал, что справедливость восстановлена, а герою вовсе необязательно становиться известным.
Поляков открыл глаза. Через мутное слюдяное окно брезжил дневной свет. Спина затекла, а в голове появился странный шёпот. Шёпот был неразборчивым и напоминал бормотание. Комиссар потёр виски – шёпот усилился.
«Кто ты такой?! – громко произнёс он мыслефразу. – Где тебя искать?!»
Бормотание разом прекратилось и превратилось в обычный шум, в котором иногда появлялся тонкий писк. Поляков попробовал определить источник шума в своём сознании, но анализатор на левом браслете молчал. Комиссар выругался и стал спускаться вниз по проходу. Вниз идти было гораздо легче и он вскоре оказался около круглого выхода из здания, в котором провёл всю ночь. Воздух снаружи, как и прежде, был неподвижен и наполнен резким мускусным запахом. Едва заметные слоистые облака со вчера так и остались на своём месте, не желая расставаться с наполненным теплом песочным океаном пустыни, на поверхности которого царил абсолютный штиль. Но в голове Полякова вновь появились шум и писк. Он отошёл от внешней стены монструозного строения и заметил, что шум и писк изменили свою тональность. Тогда у комиссара родилась идея. Он пошёл вдоль здания и обнаружил, что в определённой точке шум нарастал, а стоило ему начать удаляться от неё – стихал. Он нашёл место, где шум был наибольшим и, повернувшись спиной к стене строения, пошёл прямо к предполагаемому источнику. Несколько раз он сбивался с верного направления и тогда в голове возникал писк, пропадавший сразу после нахождения правильного пути. Полупустыня тянулась и тянулась. Комиссар немного устал от однообразного пейзажа и постоянного шума в голове, но впереди его ждали, как он надеялся, ответы
